Приговор Зюзинского районный суд Москвы по обвинению в совершении преступления статьям 105 и 107 УК РФ
Телефон экстренной помощи:
+7(962) 947 90 66
быстрая заявка
Дело № 1-535/2017
ПРИГОВОР
именем Российской Федерации
город Москва 18 октября 2017 года
Зюзинский районный суд г. Москвы в составе председательствующего – судьи Ларкиной М.А., при секретаре Мухамеджанове Ф.А., с участием: государственного обвинителя старшего помощника Зюзинского межрайонного прокурора г. Москвы Мироновой А.Б., потерпевшей Н.Г.М., защитника адвоката Водопьянова В.А., предоставившего удостоверение и ордер, подсудимого Д.С.В., рассмотрев в открытом судебном заседании уголовное дело в отношении Д. С.В., ***, ранее не судимого,
обвиняемого в совершении преступления предусмотренного ч.1 ст.107 УК РФ,
УСТАНОВИЛ:
Д.С.В. совершил убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего при следующих обстоятельствах.
В период времени примерно с 18.09.2016 года по 18.05.2017 года Д.С.В. имел общение с ранее ему знакомым Н.А.А. и на протяжении всего времени общения Н.А.А. осуществлялись противоправные и аморальные действия, а именно, систематически высказывались угрозы для жизни Д.С.В. и жизни его детей, с вымогательством у него крупных денежных средств, в результате чего для Д.С.В. сложилась длительная психотравмирующая ситуация.
18.05.2017г. в период времени с 15 ч 07 мин по 18 ч 08 мин, Н.А.А., находясь совместно с Д.С.В. в арендуемой квартире по адресу: г. Москва, ул. ***, д. 6, корп. 1, кв. ***, будучи в состоянии алкогольного опьянения, действуя аморально и противоправно, высказал в адрес Д.С.В. угрозу подвергнуть последнего сексуальному насилию, а затем взяв в одну из рук топор, имеющий длину 16,5 см, ширину 4,4 см, толщину 2,0 см, размеры обуха 4,4х2,0 см, длинной лезвия 11 см и демонстрируя его подошел к Д.С.В., при этом высказав в его адрес угрозы, а другой рукой толкнул последнего.
В указанный момент времени, на фоне выраженного психофизиологического неблагополучия, в ответ на очередное психотравмирующее воздействие со стороны Н-ка А.А., у Д.С.В., находящегося в условиях длительной психотравмирующей ситуации, обусловленной поведением Н.А.А., которое воспринималось Д.С.В. как систематические угрозы его жизни и жизни его семьи, наступило состояние кумулятивного аффекта.
Находясь в состоянии кумулятивного аффекта он (Д.С.В.) продолжая находиться в квартире по адресу: г. Москва, ул. ***, д. 6, корп. 1, кв. ***, в период времени примерно с 15 ч 07 мин по 18 ч 08 мин 18.05.2017, неустановленным следствием способом завладев находившимся у Н.А.А. вышеуказанным топором, действуя умышленно, с целью убийства последнего, нанес данным топором не менее одного удара в область правой теменной кости головы Н.А.А., причинив последнему телесное повреждение в виде разруба правой теменной кости с формированием отломков, приникающих в полость черепа, с повреждением твердой мозговой оболочки и разрешением правой височной доли, которое квалифицируется как причинившее тяжкий вред здоровью опасный для жизни, которое по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни и находится в прямой причинной связи с наступлением смерти.
Смерть Н.А.А. наступила от открытой черепно-мозговой травмы с разрубом правой теменной кости и разрушением правой височной доли непосредственно в момент причинения повреждения по вышеуказанному адресу в период времени с 15 ч 07 мин по 18 ч 08 мин 18.05.2017.
В ходе судебного заседания подсудимый Д.С.В. вину по предъявленному обвинению полностью признал, в содеянном раскаялся. Пояснил, что с 2002 -2003 года была знаком с убитым Н.А.А. Они проживали в одном поселке. В данном поселке о потерпевшем было известно, что он неоднократно судим, часто участвовал в конфликтах, применял физическую силу. После того как Н. вернулся из мест лишения свободы, начиная примерно с сентября 2016 года в ходе общения с Д.С.В. он неоднократно под угрозой жизни и здоровья в отношении Д.С.В. и его близких родственников, детей требовал у Д. передачи ему денежных средств, а также требовал участия последнего в незаконных действиях, связанных с перепродажей машин. Д.С.В. требования Н. выполнял, поскольку опасался действий последнего, с учетом того, что он знал его как жестокого человека, ранее неоднократно привлекшегося к ответственности. Н. на попытки отказов со стороны Д. высказывал угрозы, в частности говорил о том, что его сын может не дойти до дома, а его беременная сожительница потерять ребенка, также говорил о том, что Д. может стать инвалидом, и в таком случае лишиться возможности зарабатывать денежные средства для своей семьи. Все указанные угрозы он воспринимал реально, передавал денежные средства Н. и выполнял его поручения.
В ночь с 17 на 18 мая 2017 года по указанию Н.А.А. они поехали в г. Москву, при этом Н. отказывался ему говорить для каких целей, только говорил, что когда нужно будет он сам все узнает. 18 мая 2017 года они прибыли в квартиру по адресу г.Москва, ул. ***, которую он ранее снимал, когда ездил в Москву без Н. В указанной квартире они находились вдвоем. Он продолжал пытаться выяснить у Н. цель их приезда, но последний ничего ему не сообщал. В тот момент когда Д. стоял около балкона, к нему подошел Н. с топором в руках и сказал : «Собирайся, а не то буду колоть орехи» , также он сказал, что «попорит» его, и толкнул Д. Фразу про орехи он воспринял как угрозу физического насилия в отношении себя, а слово «попорит» как угрозу сексуального насилия в отношении себя. Дальнейшие события он помнит плохо, не знает, как он перехватил топор и не помнит как наносил удар. Помнит, что слышал звук собственного сердца, потом он оказался на лестничной клетке, пытался прийти в себя. Зашел в квартиру, увидел, что Н. лежит на кровати, увидел, что на нем кровь, он пытался его привести в чувство, но ничего не получилось. Он накрыл его полотенцем, так как ему стало плохо от вида крови. Он не понимал на тот момент, что убил Н.. После чего он сел в машину и уехал по месту регистрации. Там он сообщил о том, что у него был конфликт с Н. своей сестре, которая проверила средства массовой информации, и сказала ему, что последний умер. После этого он пошел в правоохранительные органы по месту жительства, сообщил, что преступление было совершено им. Он не хотел убивать Н.А.А., в содеянном раскаивается, поясняет, что длительное время он очень боялся потерпевшего, никому об этом не рассказывал.Помимо признательных показаний, вина Д.С.В. в инкриминируемом деянии подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами.
Из показаний потерпевшей Н.Г.М. в судебном заседании следует, что она является супругой погибшего. Последнего характеризует положительно, сообщает, что ранее супруг по молодости «хулиганил», но после последней судимости, освободившись из мест лишения свободы он не занимался какой – либо противоправной деятельностью, поскольку осознал свои ошибки. Д. знает около 4 лет, он являлся знакомым супруга, у них вместе был бизнес, связанный с автомобилями. Насколько ей известно между ними были доверительные отношения, каких – либо конфликтов она не видела. В мае 2017 года муж сообщил ей, что Д. просит его помочь ему в делах в Москве, в связи с чем он поедет с ним. Д. приехал за супругом и они вместе на автомобиле уехал в г. Москву. 18 мая 2017 года примерно в 16 часов муж сообщил ей по телефону, что они прибыли в квартиру, после чего перестал выходить на связь. В дальнейшем по поселку пошли слухи о том, что Д. убил ее супруга, данные слухи потом нашли свое подтверждение. Считает, что Д. целенаправленно и из корыстных побуждений убил ее супруга.
Из оглашенных на основании ч.1 ст.281 УПК РФ показаний свидетеля С. А.В., следует, что квартира по адресу г. Москва ул. ***, д.***, корп.1 , кв.*** находится в собственности ее матери В.Е.М. Квартира сдавалась фирме для дальнейшей сдачи в наем. Ключи были у В. и у представителя фирмы. О наличии в квартире топора ей ничего не известно (т.1 л.д. 51-55).
Показания свидетеля С.И.В., оглашенные в порядке ч.1 ст.281 УПК РФ аналогичны вышеприведенным показаниям свидетеля С.А.В. (т.1 л.д. 56-60).
Из показаний свидетеля У.М.Н. в ходе предварительного расследования, оглашенных на основании ч.1 ст.281 УПК РФ, следует, что она на основании устной договоренности осуществляла уборку квартиру по адресу г. Москва, ул.***, д.6, кв.***. 18 мая 2017 года после того как она осуществила уборку в квартиру явились двое арендаторов. ПО указанию своего работодателя она сфотографировала их паспорта, это были Н.А.А. и Д.С.В. Они отдали ей деньги за сутки проживания в квартире, после чего покинула квартиру. 19. Мая .2017 в период времени с 13 часов 00 минут по 16 часов 00 минут она снова пришла в квартиру, расположенную по вышеуказанному адресу. Сначала она позвонила в дверь. Ей никто не открыл, в связи с чем она самостоятельно попала в квартиру, где в гостиной она увидела мужчину, лежавшего на кровати, животом вниз, головой в сторону окна ногами в её сторону. Его голова была закрыта полотенцем, никаких пятен она не заметила. Мужчина лежал без движения. Позвонив Павлу (***), она объяснила ему ситуацию, и он посоветовал ей побрызгать лежавшего мужчину холодной водой, что она и сделала. Она не подходила к нему близко, поэтому не могла его опознать, а побрызгала водой только его ногу, никакой реакции от не него не последовало. Также, она обратила внимание, что его нога имеет неестественный цвет. Испугавшись, что этот мужчина умер, опять позвонила Павлу, который в дальнейшем вызвал полицию. После этого, она покинула квартиру, закрыла дверь ключом, спустилась вниз и стала ждать около подъезда на лавке. Через продолжительное время, несколько часов, приехал наряд полиции, и они вместе прошли в подъезд, и поднялись на этаж. Она открыла им дверь в квартиру ключом и осталась ждать перед входной дверью. Ранее в квартире топора она не видела ( т. 1 л.д. 61-64)
Из показаний свидетеля Ч.А.А. в ходе предварительного расследования, следует, что 14.06.2014 он заключил договор найма жилого помещения с собственником квартиры, расположенной по адресу: г. Москва, ул. ***, д. ***, корп. 1, кв. ***, с В.Е.М. Первоначальной целью найма указанной квартиры являлась необходимость заселения туда приезжающих в г. Москва сотрудников ООО «***». В те периоды времени, когда квартира пустовала, сотрудники агентств недвижимости по г. Москве, с которыми у него была договоренность, предлагали ему жильцов, которые хотели бы снять квартиру на небольшой период времени, а именно: посуточно. Одним из тех, кто снимал у него квартиру, был Д.С.В. Он снимал ее неоднократно, последний раз 18.05.2017 после обеда примерно в 15 часов 00 минут Д.С.В. приехал по адресу: г. Москва, ул. ***, д. ***, корп. 1, кв. ***, Д.С.В. встретила его помощница, которая занимается уборкой квартир, У-ва М.Н., она его заселила в квартиру, взяла плату за проживание, оставила ключи, сфотографировала паспорта. Никакие письменные договоры они не заключали, так как Д.С.В. снимал у него квартиру не в первый раз. Д.С.В. приехал не один, а в компании со своим знакомым Н.А.А., больше с ними никого не было. Потом ему стало известно, так как расчетное время у Д.С.В. с Н.А.А. было 12 ч 00 мин 19.05.2017 в данное время ему стали звонить из их диспетчерской, хотели узнать будут ли они продлевать аренду, но Д.С.В. трубку не брал. Они подумали, что они уже уехали и их горничная У.М.Н. пришла убираться и увидела Н.А.А., сначала подумала, что он спит, пыталась его разбудить, но он не просыпался. Она позвонила ему, сказала, что он спит и не просыпается, хотя она его всячески пыталась разбудить. После этого она поняла, что Н.А.А. мертв и позвонила своему другу Павлу, что бы тот вызвал полицию, так как последний лучше мог объяснить о случившемся. А сама покинула квартиру и ждала приезда наряда полиции. Топора в данной квартире, насколько ему известно не было. Со слов Д.С.В ему известно, что последний занимался в г. Москве чем – то связанным с автомобилями (т. 1 л.д. 68-73)
Также вина Д.С.В. подтверждается исследованными в судебном заседании письменными доказательствами и протоколами следственных действий:
- заключение эксперта № 10313-17 от 20.06.2017, согласно которому на судебно-медицинскую экспертизу был доставлен труп Н.А.А. с гнилостными изменениями, на голове которого имелся разруб правой теменной кости с формированием отломков, проникающих в полость черепа, с повреждением твердой мозговой оболочки и разрешением правой височной доли. Установленные в области головы повреждения прижизненные, что подтверждается бурым прокрашиванием правой половины головного мозга на форне гнилостного его изменения, имеющего серо-зеленый цвет. Смерть Н.А.А. наступила от открытой черепно-мозговой травмы с разрубом правой теменной кости и разрушением правой височной доли непосредственно в момент причинения повреждения и полностью исключает возможность совершать потерпевшим какие-либо самостоятельные активные действия. Указанное повреждение причинило тяжкий вред здоровью опасный для жизни, который по своему характеру непосредственно создает угрозу для жизни и находится в прямой причинной связи с наступлением смерти. (том 2 л.д. 8-28)
- заключение дополнительной судебно – медицинской экспертизы, согласно выводам которого характер трупных явлений, зафиксированных судебно-медицинским экспертом на месте осмотра трупа 19.05.2017, начальные гнилостные изменения трупа, установленные в секционном зале 20.05.2017, позволяют сделать вывод о том, что давность смерти Н.А.А. соответствует промежутку времени 24-36 часов, что не исключает возможности наступления смерти в период времени, указанный в постановлении (с 15 часов 07 минут по 18 часов 00 08 минут 18.05.2017). (том 2 л.д. 33-37)
- заключение судебно – дактилоскопической экспертизы, согласно выводам которой следы пальцев рук, изъятые при осмотре места происшествия по адресу г. Москва, ул. ***, д.6, корп. 1, кв.*** для идентификации личности пригодны: след пальца руки, наибольшими размерами 19х23 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 47х50 мм, оставлен указательным пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 10х13 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 51х63 мм, оставлен среднем пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 13х23 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х74 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 14х26 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х74 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 13х23 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х74 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 13х18 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х74 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 9х15 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 51х100 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 11х17 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 51х100 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 16х20 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х146 мм, оставлен средним пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 21х26 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 47х109 мм, оставлен большим пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 18х29 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 47х109 мм, оставлен большим пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 22х28 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 47х109 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 22х26 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х92 мм, оставлен большим пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 18х22 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х92 мм, оставлен средним пальцем левой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 21х22 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 48х96 мм, оставлен указательным пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 13х33 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 47х62 мм, оставлен средним пальцем правой руки Д.С.В. След пальца руки, наибольшими размерами 16х21 мм, перекопированный на отрезок прозрачной липкой ленты с размерами сторон 40х49 мм, оставлен мизинцем пальцем правой руки Д.С.В. Следы пальцев рук, наибольшими размерами 13х33 мм, 16х23 мм, 16х41 мм, 13х17 мм, 14х21 мм, 13х25 мм, 19х21 мм, 26х28 мм, 10х13 мм и 13х29 мм, перекопированные на отрезки прозрачной липкой ленты с размерами 45х56 мм, 47х53 мм, 48х53 мм, 47х53 мм, 48х64 мм, 37х48 мм, 47х61 мм и 57х92 мм, оставлены не пальцами рук Дмитриева С.В.(том 2 л.д. 46-55)
- заключение эксперта № 2242 от 31.07.2017, согласно которому на топоре, изъятом в ходе осмотра места происшествия, обнаружена кровь человека. На указанном топоре пота и слюны не обнаружено. Генотипические признаки и полова принадлежность в указанном препарате ДНК и в препарате, полученном из образца крови трупа Н.А.А. одинаковы, вероятность того, что следы крови на топоре произошли от Н.А.А. составляет не менее 99,9 %. (том 2 л.д. 76-87)
- заключение комиссии экспертов № 1914-5 от 31.07.2017, согласно которому Д.С.В. в период относящийся к инкриминируемому ему деянию, каким-либо хроническим психическим расстройством, слабоумием либо иным болезненным состоянием психики не страдал ранее и не страдает в настоящее время, у него обнаруживаются имеются признаки органического расстройства личности в связи с другими заболеваниями (ранняя патология развития) (по МКБ-10 F 07.07). Об этом свидетельствуют данные анамнеза о формировании на фоне признаков ранней патологии развития неврастенической симптоматики (энурез, сноговорение, снохождение, страхи, утомляемость, головные боли), что послужило поводом для наблюдения неврологом, незначительного интеллектуально-мнестического снижения, эмоционально-волевых расстройств, диагностическое заключение подтверждается данными настоящего психиатрического обследования, выявившего у подэкспертного наряду с отмеченной симптоматикой некоторую обстоятельность, замедление темпа, склонность к конкретности мышления, аффективную лабильностъ, нарастающую при утомлении, легковесность ряда суждений, сужение круга интересов. Однако указанные изменения психики выражены не столь значительно, не сопровождаются грубыми когнитивными и эмоционально-волевыми расстройствами, нарушением критических и прогностических способностей, психотической симптоматикой (бред, обманы восприятия и др.) и не лишали Д.С.В. способности в период инкриминируемого деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (ответ на вопрос № 3). Как следует из материалов уголовного дела и данных настоящего обследования, в период инкриминируемого деяния у Д.С.В. не обнаруживалось признаков какого-либо временного психического расстройства, которое лишало бы его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, о чем свидетельствуют отсутствие признаков нарушения сознания, психотической симптоматики (бреда, галлюцинаций). В настоящее время Д.С.В. может осознавать фактический характер своих действии и руководить ими, понимать характер и значение уголовного судопроизводства, своего процессуального положения, самостоятельно совершать действия, направленные на реализацию своих прав и обязанностей, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания. Клинических признаков синдрома зависимости от психоактивных веществ (алкоголизма, наркомании) у Д.С.В. в настоящее время не выявлено. В применении принудительных мер медицинского характера, в лечении от наркомании и медико-социальной реабилитации Д.С.В. не нуждается. Психологический анализ материалов уголовного дела, данных экспериментально-психологического исследования и направленной беседы с под экспертным показывает следующее.
В период, предшествующий правонарушению, для Д.С.В. сложилась длительная психотравмирующая ситуация, обусловленная поведением потерпевшего, которое воспринималось подэкспертным как систематические угрозы для его жизни и жизни его детей, с вымогательством у него крупных денежных средств, в связи с чем «ему пришлось много работать, продавать свои личные вещи, чтобы удовлетворить просьбы потерпевшего». В силу субъективной безвыходности из ситуации, своих индивидуально-психологических потребностей в виде бесконфликтности, уступчивости, нерешительности, склонности скрывать свои проблемы и эмоциональные проявления в сочетании с выраженным страхом к потерпевшему («он на все способен, местный криминальный деятель, неоднократно сидел, в том числе за убийство») подэкспертный был не в состоянии самостоятельно решить сложившуюся ситуацию или обратиться к кому-либо за помощью. Как сообщает подэкспертный, «от создавшейся обстановки он стал очень нервным, не высыпался, быстро уставал, настроение было угнетенным, появлялись суицидальные мысли, от реализации которых останавливало то, что потерпевший навредит его семье». Указанные обстоятельства привели к выраженной фиксации подэкспертного на сложной для него проблемной ситуации, приобретший длительный и застойный характер, возникновение у него психологической напряженности с постепенной кумуляцией (накоплением) аффективного напряжения и невозможностью адекватного его отреагирования, конструктивного разрешения эмоционально насыщенных обстоятельств. Механизм переживания подэкспертного заключался в «терпении» происходящего и образования аффективного комплекса связанного с фрустрирующей ситуацией. Непосредственно перед случившемся поведение потерпевшего носило выраженный аморальный, противоправный характер.
В беседе и своих показаниях (в деле) подэкспертный рассказывает, что «в ночь случившегося он вез потерпевшего в автомобиле в Москву, в дороге неоднократно просил не вмешивать его в мошенничество с автомобилями, что очень злило потерпевшего и он рассказал ему как он на улице расстрелял непонравившегося ему человека, угрожал его детям, если подэкспертный откажется выполнять его просьбы». Когда они прибыли в съемную квартиру в Москве, подэкспертный несколько раз просил потерпевшего отпустить его, на что он ответил ему, «что «попорит» его (подвергнет сексуальному насилию)». Психологический анализ поведения Д.С.В. в период разворачивавшихся событий показывает, что в данных субъективно сложных, экстремальных условиях у подэкспертного происходил интенсивный рост уже накопленного ранее эмоционального напряжения. Однако он стремился сдерживать свои негативные эмоции, «терпел», продолжал уговаривать потерпевшего, надеялся на благоприятное для него разрешение ситуации. Д.С.В. рассказывает: непосредственно перед содеянным у него «сильно болела голова», «чувствовал усталость от недосыпания (всю ночь был за рулем)». Когда подэкспертный начал вешать постиранные им вещи на балконе к нему подошел потерпевший, у него в руках был топор, он сказал ему собираться в дорогу иначе «он сейчас начнет орехи колоть», при этом сильно толкнул его рукой. В этот момент, как рассказывает подэкспертный, он «сильно испугался потерпевшего», испытал «очень сильный страх», по его словам у него «бешено билось сердце, почувствовал ощущение холода, который распространялся от ног до головы». Говорит, что он не помнит дальнейших событий, «кажется ушел от него в комнату». Агрессивные действия потерпевшего явились пусковым механизмом накопленного и продолжавшего в этот период нарастать эмоционального напряжения у подэкспертного с переживанием реального страха за свою жизнь, с чувствами отчаяния, обиды, безысходности, и привели к аффективному взрыву с его стороны. который сопровождался специфическими аффективными изменениями сознания, чувствительности, дезорганизацией психической деятельности, резким снижением самоконтроля, непосредственным отреагированием накопившихся отрицательных переживаний в агрессивных несоответствующих его личностным установкам, снижением способности прогноза отдаленных последствий его действий. После случившегося у подэкспертного отмечались внешне упорядоченный, но малоцелесообразный характер действий, состоянии прострации, спад эмоционального напряжения, состояние психической и физической астении. В беседе подъэкспертный сообщает, что «очнулся в тамбуре между дверей», пытался «выбежать на улицу, так как ему казалось, что потерпевший его догонит и накажет, по дороге спотыкаясь», «выбежав на улицу он спрятался и ждал когда выйдет подэкспертный», сообщает, что «его всего трясло, сильно билось сердце, пересохло во рту, ощущал, что как будто видел себя со стороны, окружающее казалось не реальным», потом он пошел в магазин, что бы купить воды так как «не мог стоять на месте», далее он вернулся в квартиру, увидел потерпевшего в крови, от вида крови его стало мутить, он накинул полотенце ему на голову, стал трясти за ногу, плакал, говорил «очнись», говорит, что "до конца не понимал, что убил его». Из за плохого самочувствия опять вышел на улицу, стоял и «ждал его у подъезда», увидел, что приехала скорая помощь, сел в машину и пытался уехать, но не смог вести машину, так как «не ориентировался в пространстве, ощущал помутнение в глазах», остановил ее у незнакомого торгового центра, пытался успокоится, сообщает, что «пил воду, но жажда не утолялась». Ближе к ночи, немного успокоившись он поехал обратно домой. Дома неоднократно посещал родных, так как «боялся, что он приедет и расправиться с ними», говорит, что «когда сестра прочитала в Интернете, что он умер, поехал в местное отделение полиции сдаваться. Таким образом, проведенный психологический анализ позволяет сделать вывод о том, что в момент инкриминируемого деяния Д.С.В. находился в состоянии кумулятивного аффекта, возникшем у него на фоне психофизиологического неблагополучия, в ответ на очередное психотравмирующее воздействие со стороны потерпевшего, в условиях длительной психотравмирующей ситуации, обусловленной поведением потерпевшего, которое воспринималось подэкспертным как систематические угрозы его жизни и жизни его семьи. О состоянии аффекта в момент содеянного у подэкспертного свидетельствует наличие трехфазной динамики эмоциональной реакции, в виде: накопления (кумуляции) эмоционального напряжения, субъективной внезапности возникновения аффективного взрыва в ответ на очередное психотравмирующее воздействие с проявлением агрессии в его адрес; в виде спецефического эффективного изменения сознания, восприятия и чувствительности, резкого снижения самоконтроля, прогноза отдаленных последствий своих действий с непосредственным отреагированием накопившихся отрицательных переживаний в агрессивных действиях, несоответствующих его личностным установкам, элементами амнезии момента наибольшего эмоционального напряжения, а также последующей постаффективной психической деятельности (том 2 л.д. 114-119)
- протокол осмотра места происшествия от 19.05.2017, согласно которому старшим следователем Черемушкинского МРСО г. Москвы С.А.И. 19.05.2017 осмотрено место происшествия: квартира № ***, расположенная по адресу: г. Москва, ул. ***, д. 6, корп. 1 и труп Н.А.А., ***г.р., а также было изъято: топор из металла серого цвета, бутылка из-под коньяка Кенингсберг, две стеклянные стопки, крышка от термоса, трудовая книжка № 7736599 на имя Н.А.А., *** г.р.; страховое свидетельство государственного пенсионного страхования № *** на имя Н.А.А., *** г.р.; страховое свидетельство обязательного пенсионного страхования № *** на имя Н.А.А., *** г.р.; полис обязательного медицинского страхования № *** на имя Н.А.А., *** г.р.; бумажный конверт, адресованный Н.А.А., в котором на 3 л. содержится уведомление об отказе в возбуждении уголовного дела, а также на 2 л. чеки «Почты России»; пять бумажных листов формата А4, 16 отрезков прозрачной липкой ленты, наклеенных на шестнадцать отрезков фотобумаги белого цвета, со следами рук, сигарета марки «LM», один отрезок ТСКП со следом обуви (том 1 л.д. 14-48)
- протокол осмотра предметов, согласно которому 16.08.2017 были осмотрены предметы, изъятые 19.05.2017 в ходе ОМП по адресу: г. Москва, ул. ***, д. 6, корп. 1,кв. ***; (том 2 л.д. 133-135)
- протокол осмотра предметов, согласно которому 11.08.2017 осмотрены видеозаписи на компакт-диске DVD-R «Verbatim» № МАР633UE25045452 (том 2 л.д. 129-132)
-рапорт об обнаружение признаков преступления от 19.05.2017, согласно которому 19.05.2017 примерно в 19 часов 30 минут по адресу: г. Москва, ул. ***, д. 6, корп. 1, кв. 32, обнаружен труп Н.А.А., *** г.р., с признаками насильственной смерти, а именной с телесными повреждениями в виде рубленой раны головы. (том 1 л.д. 12)
- карточка происшествия № 32464914, согласно которой 19.05.2017г. в 16 ч 51 мин обнаружен труп известного мужчины, М.(горничная) *** ждет около подъезда. (том 1 л.д. 13)
- договор найма (аренды) жилого помещения от 14.07.2014, согласно которому В.Е.М. передала во временное возмездное владение и пользования для проживания Ч.А.А. (том 1 л.д. 75-77)
- протокол явки с повинной Д.С.В., в котором он сообщает о том, что 18 мая 2017 года Н.А. затеял с ним ссору, в ходе которой угрожал расправой, говоря при этом «я тебя сейчас попорю», в это время в его руках находился топор, Н.А. сказал ему «Собирайся», он был сильно испуган, что происходило далее не помнит, как нанес удар Н.А. не помнит. Очнулся, оказавшись на лестничной площадке, боялся что Н. его догонит, вышел на улицу. Через некоторое время вернулся, увидел А. вокруг которого была кровь, пытался привести его в сознание, не понимая жив он или мертв. После чего забрал сумку с документами, уехал в п. так как боялся, что А. вернется и устроит расправу над его родственниками (т.1 л.д.113-114).
В судебном заседании также был допрошен эксперт психиатр С.С.В., которая выводы комплексной судебной психолого – психиатрической экспертизы подтвердила в полном объеме. Пояснила, что в распоряжение экспертов были предоставлены все материалы уголовного дела, сам подэкспертный Д.С.В. Вывод о том, что Д.С.В. находился в состоянии кумулятивного аффекта относится к компетенции экспертов психологов. Выявленные у Д.С.В. признаки органического расстройства личности в связи с другими заболеваниями (ранняя патология развития) (по МКБ-10 F 07.07) не противоречит выводу экспертов психологов о состоянии аффекта Д.С.В. Подобные расстройства могут служить почвой для наступления состояния аффекта. Наличие такого расстройства у человека увеличивает вероятность наступления у него аффективного состояния.
В судебном заседании также была допрошена эксперт психолог Д.Н.В., которая вывода экспертизы подтвердила в полном объеме. Пояснила, что вывод о том, что Д.С.В. на момент совершения преступления находился в состоянии аффекта были ими сделан на основании анализа материалов уголовного дела, пояснения самого подэкспертного. Кроме того эксперт сообщила, что при проведении обследования сначала с подэкспертным общаются эксперты психиатры, после чего эксперты психологи, далее происходит одновременное общение и экспертов психиатров и экспертов психологов с подэкспертным. В ходе проведения экспертизы проводился психологический анализ материалов уголовного дела, показаний, описания места происшествия, проводились тесты, направленные на исследование когнитивных функций и личностных особенностей Д.С.В. Предметом изучения была эмоциональная сфера, а также динамика эмоций в момент противоправного деяния. Поведение потерпевшего в день преступления, а также в период предшествующий ему, воспринималось Д. как угроза, длительное время у него происходило накопление эмоционального напряжения. Кроме того поведение и пояснения Д.С.В. проверялись ими на предмет симуляции, признаков которой выявлено не было. Длительная психотравмирующая ситуация, в которой оказался подсудимый, обусловила нарастание эмоционального напряжения. Также к состоянию аффекта способствовало и его физическое неблагополучие, а именно то, что до момента совершения преступления он не спал в течение суток. При формулировке выводов о состоянии аффекта ими учитывались все обстоятельства дела, в том числе были проанализированы и письменные материалы дела. Эксперт психолог в ходе судебного заседания после своего допроса присутствовала при допросе подсудимого, после чего на вопросы суда пояснила, что и показания Д.С.В. в судебном заседании не только не противоречат выводам экспертизы, а только их подтверждают.
Все собранные по делу и исследованные в судебном заседании доказательства суд признает достоверными, относимыми, допустимыми, а в совокупности достаточными для рассмотрения уголовного дела.
Нарушений уголовно – процессуального закона при получении доказательств не имеется.
Оценив представленные доказательства, суд находит вину подсудимого по предъявленному обвинению доказанной.
Оснований для оговора в отношении подсудимого со стороны потерпевшей, свидетелей по уголовному делу не имеется.
Суд приходит к выводу о том, что оснований для самооговора у подсудимого, который полностью признал свою вину, не имеется.
Письменные доказательства, протоколы следственных действий суд также признает допустимыми, каких - либо нарушений при их получении в судебном заседании не установлено. Содержание протоколов согласуется между собой и с показаниями свидетелей.
Выводы проведенных по делу судебных экспертиз у суда сомнений не вызывают, поскольку они последовательны, научно мотивированны и основаны на результатах исследований, которые проведены в соответствии с установленными методиками.
Нарушение процессуальных прав участников производства по делу при назначении и проведении судебных экспертиз в судебном заседании не установлено.
Оценивая заключение комплексной судебной психолого – психиатрической экспертизы, суд отмечает, что каких – либо данных свидетельствующих некомпетентности либо небеспристрастности экспертов в судебном заседании не получено. Стаж работы врача докладчика эксперта – психиатра С.С.В. составляет 14 лет. Стаж работы эксперта психолога Д.Н.В. составляет 25 лет, при этом она является кандидатом медицинских наук.
На основании установленных в судебном заседании фактических обстоятельств, суд действия подсудимого Д.С.В. квалифицирует по ч.1 ст.107 УК РФ, поскольку им совершено убийство в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего.
В судебном заседании установлено, что Д.С.В. нанес потерпевшему Н.А.А. топором не менее одного удара в область правой теменной кости головы Н-ку А.А., причинив последнему телесное повреждение, опасное для жизни, от которого наступила смерть потерпевшего. При этом согласно материалам дела и заключению экспертов Д.С.В. в момент совершения преступления находился в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным и аморальным поведением потерпевшего.
При назначении наказания в соответствии со статьями 6 и 60 УК РФ суд учитывает характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности Д.С.В., смягчающие обстоятельства, а также влияние назначенного наказания на исправление подсудимого и на условия жизни его семьи.
Совершенное преступление отнесено законодателем к категории небольшой тяжести.
При изучении личности Д.С.В. установлено, что он ранее не судим, на учетах у врачей психиатра и нарколога не состоит, имеет на иждивении малолетних детей, мать – пенсионерку.
В качестве смягчающих наказание обстоятельств суд признает: признание вины, раскаяние в содеянном, явку с повинной, положительную характеристику по месту жительства, наличие малолетних детей, состояние здоровья Д. и его близких родственников. Не смотря на указание в обвинительном заключении, суд не находит оснований для признания в качестве смягчающего обстоятельства активного способствования раскрытию и расследованию преступления, поскольку Д.С.В. помимо данных указанных в явке с повинной никаких новых данных органам предварительного расследование не сообщено. Отягчающих обстоятельств не имеется.
Обсуждая вопрос о мере наказания, суд учитывает все изложенные выше данные, характер и степень общественной опасности совершенного преступления, и приходит к выводу о необходимости назначить Д.С.В. наказание в виде ограничения свободы с установлением ограничений: не изменять место жительства, не уходить из места постоянного проживания в период с 22 часов 00 по 06 часов 00 минут, не посещать места проведения массовых мероприятий, не выезжать за пределы муниципального образования по месту жительства, без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, а также с возложением обязанности являться в указанный государственный орган на регистрацию 1 раз в месяц.
Меру пресечения в отношении Д.С.В. суд изменяет с заключения под стражу на подписку о невыезде и надлежащем поведении, которая подлежит отмене по вступлении приговора в законную силу. Гражданский иск потерпевшей Н..М. в части возмещения морального вреда суд полагает необходимым удовлетворить частично, с учетом характер перенесенных физических и нравственных страданий, а именно взыскать с Д.С.В. в пользу Н.Г.М. 2 000 000 рублей. Гражданский иск потерпевшей Н.Г.М. о возмещении материального ущерба на сумму 100 000 рублей, суд полагает необходимым оставить без рассмотрения, признав за потерпевшей право на удовлетворение гражданского иска, поскольку требования не подтверждены документально, разъяснив потерпевшей право обратиться с указанными требованиями в порядке гражданского судопроизводства. Судом решается вопрос о вещественных доказательствах.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 307, 308, 309 УПК РФ суд,
ПРИГОВОРИЛ:
Д.С.В. признать виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.107 УК РФ и назначить ему наказание в виде ограничения свободы 1 год 11 месяцев, возложив на него ограничения: не изменять место жительства, не уходить из места постоянного проживания в период с 22 часов 00 по 06 часов 00 минут, не посещать места проведения массовых мероприятий, не выезжать за пределы муниципального образования – места жительства, без согласия специализированного государственного органа, осуществляющего надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы, а также с возложением обязанности являться в указанный государственный орган на регистрацию 1 раз в месяц.
Контроль за поведением осужденного возложить на специализированный государственный орган, осуществляющий надзор за отбыванием осужденными наказания в виде ограничения свободы по месту регистрации Д.С.В.
Меру пресечения в виде заключения под стражу изменить на подписку о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу. Д.С.В. из – под стражи освободить.
Зачесть в срок отбывания наказания в соответствии с положениями ст.72 УК РФ период содержания Д.С.В. под стражей с 22 мая 2017 года по 18 октября 2017 года.
Гражданский иск потерпевшей Н.Г.М. о компенсации морального вреда - удовлетворить частично. Взыскать с Д.С.В. в пользу Н.Г.М. 2 000 000 рублей в счет возмещения морального вреда причинённого преступлением.Гражданский иск потерпевшей Н.Г.М. о возмещении материального ущерба – оставить без рассмотрения, признать за Н.Г.М. право на удовлетворение гражданского иска. Разъяснить потерпевшей Н.Г.М. право обратиться с исковыми требованиями в порядке гражданского судопроизводства.
Вещественные доказательства топор из металла серого цвета, две стеклянные рюмки, пластиковая крышка от термоса, 16 отрезков прозрачной липкой ленты, наклеенных на шестнадцать отрезков фотобумаги белого цвета, со следами рук, , один отрезок ТСКП со следом обуви – хранящиеся в камере хранения вещественных доказательств Зюзинского МРСО г. Москвы – по вступлении приговора в законную силу уничтожить. Компакт-диск DVD-R марки «Verbatim» № MAP633UE25045452 с видеофрагментами с камер видеонаблюдения – хранить в материалах уголовного дела № 11702450037000019
Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Московский городской суд в течение 10 суток со дня провозглашения, а осужденным содержащимся под стражей в тот же срок с момента вручения копии приговора.
В случае подачи апелляционной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции.
Ходатайство осужденного о его участии в рассмотрении уголовного дела судом апелляционной инстанции необходимо отразить в апелляционной жалобе.
Судья